«Паутиновый звон»
К стихам Ирины Барсэл лучше всего подходит словосочетание «паутиновый звон». Все ажурно, нежно и невесомо. Она, вспоминаются слова Ахматовой о Пастернаке, награждена «каким-то вечным детством». Причем детское мировосприятие не противоречит взрослому. Ибо взрослые — это те же дети, которых автор приглашает «вышивать памятью» или «играть в цвета», подбирая к ним неожиданные ассоциации. Солнечные лучи в её стихах «хрупки» и сам воздух «как будто умылся». Как и любой поэт она пишет о самом главном: о любви, детях, друзьях, но не сбивается при этом в сугубо женскую лирику, не злоупотребляет любовно-семейными мотивами, не зацикливается на «яде» печали, горечи разлук и вечных недопониманий. Поэт может с интимной трепетностью погрузиться в простые нюансы быта и столь же охотно выйти за пределы трех измерений осязаемого вещного мира. Она явно в гармонии с жизнью, хотя гармония эта все же грустная: нет-нет да и возникнет вопрос: «о, неужели все, что в жизни, и — жизнь?» Её поэзии присуще своеобразное чувство ритма, не совпадающее с усредненным, общеслышимым, свойственны интонации, передающие прежде всего собственное поэтическое дыхание. Поэзия Ирины Барсэл, безусловно, самобытна и в хорошем смысле слова неожиданна, хотя при чтении стихов не могут не возникнуть ассоциации с американцем З. Э. Каммингсом, нередко обращавшимся к маске «повзрослевшего ребенка», а особенно с Еленой Гуро, воспевавшей «елочную» атмосферу детства, танцующего кадриль котенка, «небесных верблюжат». Впрочем, у современного поэта — свои «эхоотражения», своя «усталая сказка»... Сергей Пинаев
|
|||||
|
|